Екатериновка, Луганской области, село протяженностью в девять километров, где проживают 300 человек (более 500 до войны). Село находится в непосредственной близости к линии соприкосновения, разделяющей позиции ВСУ, контролирующих большую часть Екатериновки, и пророссийских вооруженных формирований, расположенных на его окраинах. Чтобы добраться до Екатериновки, сначала проезжаешь контрольно-пропускной пункт (КПВВ), выглядящий как настоящий погранпост Украины, на выезде из Золотого, затем последний «нулевой» блокпост ВСУ. Потом еще едешь пару километров по разбитой грунтовой дороге вдоль частых домов, одни из которых разбиты, другие — заброшены, в-третьих живут гражданские, а иногда вселяются и военные. Красные указатели, с нарисованными поверху белой краской черепом и костями, предостерегают о том, что поля заминированы.
В конце апреля 2017 года волонтеры Восток-SOS Освобожденные города привезли жителям села гуманитарную помощь: продуктовые наборы и средства гигиены. Около пятидесяти человек собрались в ожидании выдачи помощи на входе в сельский клуб, старое массивное одноэтажное здание с колоннами и новенькой крышей. Как нам расскажут позже, ее починил перед началом войны депутат Партии регионов от Северодонецка, желающий таким образом заручиться поддержкой местных жителей.
В клубе нас встречают несколько женщин, и в частности, Лариса, местный волонтер, сильно переживающая за то, что обстрелы могут возобновиться и помешать раздаче гуманитарной помощи, Лена, директор клуба, и Ирина, пенсионерка, солистка местного ансамбля, работающая на полставки в этом же клубе. Женщины делятся с нами своими рассказами о повседневности в «серой зоне» конфликта.
Они рассказывают о том, как деревня постепенно умирает. Никакой общественный транспорт не связывает ее с внешним миром. Жителям приходится договариваться с соседями, у которых есть автомобиль, чтобы выехать вместе в Горское, в 20-ти километрах, раз в месяц, или в Лисичанск, в 30-ти километрах, чтобы снять деньги в банке, купить лекарства или сделать еще какие-то покупки. Другие просто идут несколько километров вдоль заминированных полей до «нулевого», где ждут почти в поле и на простреливаемой территории автобус, едущий с шахты «Родина». Так как Екатериновка является поселком закрытого типа, никто кроме прописанных там жителей туда не имеет право приехать, за исключением волонтеров, гуманитарных организаций и, конечно же, военных. Скорая помощь не заезжает в село. Если нужна неотложная медицинская помощь, только военные могут эвакуировать местных жителей.
Продуктовый магазин закрылся еще в начале войны. Только частная лавка завозит продукты раз в два дня, по утрам. Но местные жители, среди которых 60% пенсионеры, а большинство работоспособных потеряли работу, жалуются на цены, устанавливаемые частником-монополистом. До войны многие тут выращивали овощи и продавали их в ближайшей Попасной, в 7-ми километрах. Но сейчас из-за военных действий до Попасной приходится ехать в объезд, примерно 37 км, что делает нерентабельной продажу овощей. Некоторые работали до войны в Первомайске, городе, который находится сейчас на неподконтрольной территории.
Как и в других селах «серой зоны», жители Екатериновки выживают в основном благодаря приусадебному хозяйству, но проблема в том, что выращивать огород под обстрелами или выгонять коров в заминированные поля — это как играть со смертью, пытаясь хоть что-то контролировать в своей жизни. В селе уже были случаи, когда хозяева подрывались на минах, пытаясь догнать испуганный скот. В этих условия, гуманитарная помощь, которую сюда привозят Фонд Ахметова, People in need, международный Красный Крест, сильно помогает выживать. Но как и любая помощь, будучи адресной и предназначенной переселенцам, инвалидам, многодетным семьям, людям потерявшим работы с началом военного конфликта, она создает определенное напряжение между местными жителями.
Лариса, Лена и Ирина жалуются на постоянные обстрелы и жизнь в напряжении. Где-то за «нулевым» мы действительно слышали автоматные очереди, но местные жители на них даже не реагируют. При жизни под сильными обстрелами, насилие «малого калибра» становится совсем обыденным. Обстрелы и опасность перемещений по простреливаемой дороге заставила родителей определить детей в школу в Лисичанске (хотя ближайшая школа находится в нескольких километрах на Золотом 4). Мамы разработали сложную логистику со съемным жильем и поочередным дежурством на месте, для того чтобы не возить детей каждый день из Екатериновки, а оставлять их на неделю в Лисичанске. Похожая схема позволяет возить детей в детский садик на шахте Карбонит.
Наши собеседницы также рассказывают нам о хаотичном движении военных действий и о том, как они сказываются на повседневности. После сильных боев лета 2014 — зимы 2015 года, ситуация в Екатериновке относительно успокоилась, хотя спорадические обстрелы и не прекратились. А с 2017 года, война с новой силой вернулась в их жизнь, заново сузив горизонт возможностей и исключив всякое долго или среднесрочное планирование. «Мы живем в постоянном напряжении», — рассказывает Лена. — «Я не знаю, что со мной будет через пять минут. Когда я выхожу из дома, моя собака начинает скулить и смотрит на меня, как если я собираюсь ее бросить. Я ей говорю: «Сиди! Жди! Я обязательно вернусь!». Бывают дни, когда бахает так сильно, что я совсем не выхожу из дома. Пережидаю внутри. Ну а если взрывы уже совсем рядом, то ныряю в подвал. Но подвал, это так, только для успокоения. При прямом попадании ничто не спасет».
В доме у Ирины, деревянном срубе более похожем на летний домик или дачу, нет подвала. «В те дни, когда сильны обстрелы, стены трясутся, а я сижу на кровати и думаю, господи, только бы не попало». В середине июля 2017-го года Ирина с мужем приехали как обычно в Екатериновку в отпуск. А когда два дня спустя начались бои в Первомайске, они тут и остались. Сорок девять жителей Первомайска, которые были вынуждены, так же как и Ирина с мужем, укрываться от войны на дачах, так с тех пор и проживают в летних, неутепленных и необустроенных домиках. Прекаризация жилищных условий является отличительной чертой жизни в «серой зоне».
В доме у Ирины нет ни воды, ни газа. Отапливаться зимой приходится дровами или углем, который несколько раз привозил в село Международный Красный крест. В селе есть электричество, но из-за боевых действий регулярно перебивает линии электропередач. У Ирины осталась в Первомайске квартира: «Мы так долго все это копили, собирали на квартиру, холодильник, телевизор. Думали спокойно доживать жизнь на пенсии. И вот в один момент мы все потеряли. Даже не знаю, сможем ли мы что-то оттуда сюда забрать».
Ловушка войны также захлопнулась на подругах Ирины. Лариса, сама из Попасной, переехала в Екатериновку с началом войну ухаживать за матерью инвалидом: «Если бы только мы могли отсюда уехать. Те кто могли и представляли себя в другом месте, уже давно уехали». Ситуация Лены хоть и немного отличается, но также антонимичная отъезду. Она перевезла из Луганска мать инвалида и ухаживает за ней. Но даже для тех, кто хотел бы уехать, отъезд всегда связан с расходами: из-за отсутствия средств некоторым уехавшим пришлось вернуться в Екатериновку, где у них хотя бы еще осталось жилье.
Лариса, Лена и Ирина четко разделяют их жизнь «до» и «после» конфликта. У всех троих чувствуется сильная ностальгия по довоенной жизни. «Мы были свободны в наших перемещениях. Помню, как ходила с дочкой в лес за ягодами или могла выйти в поле. Сейчас мы больше не можем. Вокруг заминированные поля или военные», — рассказывает Лена. — «Как бы я хотела ходить в мою Попасную. Как бы я хотела ходить в Золотое не проходя блок пост и КПВВ. Как бы мне хотелось, чтобы к нам приезжали не только волонтеры», — говорит ей Лариса. Любой контакт с внешним миром напоминает им о специфике их жизни в серой зоне: «Мы сильно изменились. Я это особенно вижу, когда удается выехать на собрание с коллегами в Северодонецк. Мы все такие скукоженные, напряженные, сжатые как пружины, шарахаемся при падении любого предмета, а коллеги мне кажутся свободными, с широко расправленные плечами», — делится с нами Лена своими впечатлениями.
Наши собеседницы, а также другие жители Екатериновки, еще жалуются на недопонимание с военными, недавно заступившими в село после очередной ротации. Гражданским и военным кажется сложно выработать принципы сожительства. «Военные заняли заброшенные дома, поселились прямо по соседству, и стреляют из них на ту сторону. День постреливают, два, а потом нам сюда летит „ответка“. Пристреливаются, что ли? У нас не было таких проблем с предыдущей бригадой», — рассказывает Ирина. Она также жалуется на недоверие военных жителям Екатериновки. «Они обвиняют нас в том, что мы передаем информацию на ту сторону и называют нас сепаратистами. Конечно, в селе есть разные мнения. Но мы не обсуждаем вместе политику. Я считаю, что если мы живем тут, побросав нажитое там, значит мы выбрали свою сторону».
После того, как все наборы розданы, Лариса, Лена и Ирина угощают волонтеров. На столе домашний сыр и колбаса, овощи, пирожки, сладости, чай и кофе. Накрыть стол — это возможность отблагодарить, но также восполнить недостаток общения. Ирина, солистка местного ансамбля, поет для нас одну из песен ее репертуара. Мы продолжаем дискуссию и наши собеседницы удивляются тишине. «Как тихо! Не стреляют вот уже несколько часов! Это как когда к нам приезжает ОБСЕ. Они видят, что приехали, и не стреляют», — говорит Лариса. «А что если вы останетесь с нами?», — грустно шутит Лена. Неделю после нашего визита, в начале мая, Екатериновка снова оказалась под сильными минометными обстрелами, в результате которых погиб один военный, а также были множественные попадания в жилой сектор.
Благодарим немецкую организацию «Diakonie Katastrophenhilfe» и Министерство иностранных дел Германии за оказываемое финансирование в рамках годового проекта «Улучшение условий жизни вынужденных переселенцев и пострадавших от конфликта в Украине».
Автор: Юля Шукан
